— Они-то значительные, а вот я — нет. — За каким чертом Байерли понадобилось льстить ему? Должно быть, Баю что-то нужно. До зарезу.
— Ты не хотел бы встретиться с леди Донной, когда она вернется?
— О! — Айвен моргнул. — Это — с радостью! Только… — Он задумался. — Только я не очень понимаю, чего она хочет добиться. Даже если она блокирует Ришара, графство может отойти только кому-нибудь из его сыновей или младших братьев. Если только вы не планируете массовой резни на следующем семейном сборе — что даже для тебя, на мой взгляд, слишком, — то я не понимаю, тебе-то какая от всего этого польза?
Бай коротко улыбнулся.
— Я же сказал, что не хочу графства. Встреться с Донной. Она все тебе объяснит.
— Ну ладно… В любом случае удачи ей.
— Отлично! — Бай уселся поудобней.
Формонкриф вернулся к пиву и обсуждению матримониальных планов. Айвен безуспешно попытался сменить тему. Байерли удалился как раз перед тем, как должен был наступить его черед покупать всем пиво. Наконец Айвену под предлогом служебных обязанностей тоже удалось удрать.
Как же избежать встреч с Майлзом? Попросить о переводе в какое-нибудь отдаленное посольство все равно нельзя, пока тянется эта чертова катавасия со свадьбой. Дезертировать, конечно, можно. Удрать и вступить в кшатрианский иностранный легион. Нет, учитывая обширные галактические связи Майлза, во всей галактике не найдется такой черной дыры, где можно скрыться от гнева разлюбезного кузена. И его изобретательности. Придется положиться на удачу и непроходимую глупость Формонкрифа. А что касается Замори… Похитить? Убить? А может, познакомить с другими женщинами? Точно! Только не с леди Донной. Леди Донну Айвен решил приберечь для себя.
Леди Донна… Уж она-то не легкая добыча. Любой мужчина, осмеливавшийся распушить перед ней хвост, рисковал оказаться изрезанным на куски. Элегантная, утонченная, уверенная в себе… Женщина, которая отлично знает, чего хочет и как этого добиться. Женщина одного с Айвеном круга, свободно знает правила игры. Чуть старовата, конечно, но продолжительность жизни сейчас выросла настолько, что возраст не имеет значения. Поглядите на бетанцев. Бабушке Майлза вот-вот стукнет девяносто, а у нее, по слухам, завелся восьмидесятилетний ухажер. И почему он раньше не подумал о Донне?
Донна. Донна. Донна. Этой встречи он ни за какие коврижки не упустит!
— Я оставил ее дожидаться перед библиотекой, милорд, — донесся до ушей Карин знакомый рокот Пима. — Не желаете, чтобы я принес вам что-нибудь еще?
— Нет, спасибо, — раздался более высокий голос лорда Марка из глубины коридора. — Больше ничего не надо, благодарю.
Шаги Марка эхом разносились по коридору. Три быстрых шага, короткая пробежка, затем более размеренная поступь по арочному проходу к комнате. Пробежка? Марк? Как только он появился из-за угла, Карин вскочила. О Господи, ему явно не пошла на пользу столь быстрая потеря веса. Привычная тугая упитанность исчезла, и теперь он выглядел каким-то оплывшим, не изменилась лишь улыбка и сияющие глаза…
— А! Стой, где стоишь! — приказал он, схватил стул, подволок к Карин, взобрался на него и обвил ее руками. Она тоже его обняла, и им стало не до разговоров. Они горячо целовались.
Марк на мгновение прервался, чтобы спросить:
— Как ты сюда добралась?
Затем еще пару минут не давал ей ответить.
— Пришла, — выдохнула наконец Карин.
— Пришла?! Да это добрых полтора километра!
Положив руки ему на плечи, Карин слегка отстранилась, глядя ему в лицо. Слишком бледный, осуждающе подумала она. Почти мучнистый. Хуже того, сходство с Майлзом снова проявилось вместе со скулами. Наблюдение, которое — Карин знала — приведет его в ужас. И она промолчала.
— Ну и что? В хорошую погоду мой папа каждый божий день ходил сюда пешком, невзирая на трость и все остальное, когда служил помощником лорда регента.
— Если бы ты позвонила, я послал бы за тобой Пима с машиной! Черт, да я бы сам за тобой приехал. Майлз сказал, что я могу пользоваться его флайером, когда захочу.
— На флайере? Шесть кварталов? — возмутилась Карин между очередными поцелуями. — В такое чудесное весеннее утро?!
— Ну, у них тут нет тротуаров… м-м-м… как хорошо! — Он потерся носом о ее ухо, вдыхая аромат вьющихся волос, и осыпал поцелуями шею от уха до ключицы. Поцелуи жгли ей кожу. — Соскучился, соскучился, соскучился…
— Я тоже соскучилась, соскучилась, соскучилась! — Хотя они могли бы вернуться вместе, если бы он не возжелал заскочить на Эскобар.
— По крайней мере благодаря этой пешей прогулке ты такая горячая… ты можешь подняться в мою комнату и снять с себя всю эту теплую одежду… может Пыхтун немного поиграть, м-м?
— Здесь?! В особняке Форкосиганов?! Со всеми этими болтающимися вокруг оруженосцами?
— В настоящий момент я тут живу. — Теперь уже Марк отстранился и посмотрел на нее. — И оруженосцев здесь всего три, один из которых днем спит. — Между его бровями пролегла озабоченная морщинка. — А у тебя?..
— Еще хуже. Полный дом предков. И сестриц. Болтливых сестриц.
— Снять комнату? — выдвинул предложение Марк после некоторого размышления.
Карин покачала головой, пытаясь найти слова, чтобы выразить чувства, которых сама толком не понимала.
— Мы могли бы позаимствовать флайер Майлза…
Это предложение вызвало у нее невольный смех.
— Вот уж где точно слишком мало места! Даже если мы оба будем принимать твои мерзкие лекарства.
Да, неизвестно о чем он думал, когда покупал эту штуку. Лучше уж большой аэрокар с широкими откидывающимися сиденьями. Как в этом его бронированном лимузине, оставшемся с времен Регентства…
— Эй! Мы могли бы забраться на заднее сиденье, затемнить окна до зеркальности…
Карин беспомощно покачала головой.
— Ну хоть где-нибудь на Барраяре?
— В том-то и проблема, — вздохнула она. — Это Барраяр.
— На орбите? — с надеждой ткнул он в небо.
Карин горько рассмеялась:
— Не знаю, не знаю…
— Карин, что случилось? — Теперь он уже не на шутку встревожился. — Я что-то не так сделал? Не то сказал? Что я… Ты все еще сердишься из-за лекарств? Прости. Прости! Я перестану их принимать. Я… Я снова наберу вес. Все, что ты скажешь!
— Дело не в этом. — Карин еще чуть-чуть отодвинулась, не выпуская из рук ладони Марка. Она склонила голову набок. — Хотя я решительно не понимаю, почему из-за того, что ты похудел, ты кажешься на голову ниже. Какой-то непонятный оптический обман. Каким образом масса может повлиять на рост? Но нет, дело не в тебе. А во мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
